Детство наше, рожденных в 1911 году, проходило тяжело и тревожно. Жили мы бедно в небольшой деревушке Ростовской области. Мать со старшей сестрёнкой Фёклой, занималась хозяйством пахали и сеяли хлеб. Отец мой был в солдатах, где-то на Турецкой войне и служил в кавалерии. Помню мне было два или три годика, отец приехал с товарищем с фронта в нашу деревню набирать лошадей для войны. Меня ввели в комнату, где был отец. Он стоял за столом, я подошёл и выглядывая из-за стола, подняв лицо, смотрел на него, а он достает папиросу протягивая, говорит мне на сынок закури, но я продолжал смотреть на него.
Когда мне было уже пять или шесть лет, мы с двоюродным братишкой Васей уже помогали маме по хозяйству. Наша задача была гонять жуков со ржи на своей десятине. Брали веревку за концы в руки, он с одной стороны я с другой, бегом по меже загона туда и обратно, а жук, согнанный верёвкой, поднимется и обратно садится на колосок. И так весь день. С этой десятины и был весь наш семейный доход, за который надо было и одеть обуть и прокормить семью. Жили мы бедно, питались впроголодь. И было для нас пиршество, когда к рождеству резали свинью. После того как обжарят её на соломенном костре, нам доставались хвост и уши. У мамы было двенадцать детей, но выжили только четверо – я, сестрёнки Рая 1919 г. и Дуся 1922 г. и братишка Витя 1926 г. В гражданскую войну и революцию я уже начал ходить в школу в первый класс. Учёба проходила с перерывами. Занимали деревню белые учеба прерывалась, красные – возобновлялась.
Помню мы пацаны пасли лошадей, возле балки «чугунки», увидели на горизонте появился конный отряд. Старший двоюродный брат Николай быстро сел на коня, погнал лошадей в балку и спрятал их в терновые кусты. Подъехавшие всадники оказались махновцами, парни немного старше нас. Куда лошадей угнали спрашивают, мы ответили, что на водопой. Два махновца поскакали в ту сторону но не нашли. Вовремя революции, приехал отец в деревню, набрал отряд из добровольцев, человек двадцать. Поехали усмирять восставшее белое казачество на Дону, станицы Вешенской. Возвратился отец домой совсем в 1922 году избитый и раненый.
Знал отец кроме сельских работ и кузнечное дело. У нас в конюшне вместе с лошадью и быками, была маленькая кузница, при надобности отец ремонтировал разный инвентарь и подковывал лошадей. Меня тоже тянуло к кузнице и в отсутствии отца что-нибудь делал, конструировал. Задумал сделать примус, но не знал, что керосин под давлением выходит через специальный капсюль, в котором калиброванное отверстие. Нашёл подходящую банку под резервуар, припаял трубку, приделал краник, сделал насос для накачки воздуха и примус готов. И вот в тайне от родителей, когда в комнате никого не было, решил испытать своё изобретение. Залил керосин, накачал воздуха в резервуар, добавил керосина в кюветик для подогрева трубки. Зажег в куветике керосин, подождал пока трубка нагреется и открыл краник. И произошло то, чего я не ожидал, струя огня ударила аж в потолок. Вместо лампы огнемёт изобрёл случайно. Я не растерялся закрыл краник пожара не случилось, но след остался и от отца мне влетела хорошая взбучка.
Другой раз задумал сделать ружье. Нашёл подходящую трубку, куда входил патрон, сделал ложе, затыльник и курок всё как у ружья. При испытании, хотел выстрелить держа ружье в руках, но что-то меня предостерегло, наверное опыт с лампой. Привязал его к дереву, а курок спустить при помощи веревки собрался. Отошёл от ружья подальше и потянул за веревку. Патронник разорвало. Я, к счастью, остался невредим.
У меня были дедушка Александр и бабушка Александра, которых плохо помню. Были три дяди, которых помню хорошо и сейчас, так как был частый слушатель и свидетель их споров о политике. Отец был за большевиков, дядя Архип за Керенского, дядя Сергей бывший белогвардейский офицер за белых, дядя Федор махновец (потом перешедший в Красную армию) за Махно. Они часто собирались у нас, садились за стол, начинался разговор, который переходил в спор. Каждый доказывал правоту своей политики. Сильно разошедшихся спорщиков примирял отец, как старший по возрасту. В скором времени дядя Федор заболел тифом и умер. Отец жил до октября 1968 года, а дяди Архип и Сергей до 1972 года.
В 1925 года я уже учился в четвёртом классе, меня приняли в комсомол и началась моя активная жизнь. Начал вести борьбу с неграмотностью, ходил по домам и занимался с тётями и дядями. Наш сосед, дядя Митрофан, тоже был кузнец и слесарь, он ремонтировал паровик и молотилку. Меня тянуло к технике и я часто приходил к нему, был на побегушках и учеником. Подавал нужный инструмент и детали, а он говорил их названия и какую роль выполняют. Всё это в последствии мне очень пригодилось. В 1926 году в деревне двенадцать крестьянских хозяйств объединились в товарищество по совместной обработке земли ТОЗ, вошел туда и отец. Весной 1927 года купили в кредит американский тридцати сильный трактор ИНТЕРНАЦИОНАЛ. Меня приняли работать помощником тракториста. В 1928 - 29 годах уже работал трактористом. Осенью 1929 года на базе ТОЗ организовали колхоз «Заветы Ильича», Обливского района, Ростовской области.
Осенью1929 года нас комсомольцев мобилизовали и направили в город Шахты Ростовской области на первый гос рудник им. Артёма. На этом руднике было совершено, так называемое, «рамзинское» вредительство. Нам предстояло поднять шахту из прорыва. Стране нужен был уголь для выполнения первой пятилетки. Я работал под землёй в забое, катал вагонетки из забоя до штрека с тонной угля и назад пустую. За смену 7-8 вагонеток, работали по 6 часов. Бывало придешь с работы в общежитие, а здесь ожидают агитаторы. Одни поднимают дух, говорят, что надо выводить шахту из прорыва, стране нужен уголь. Другие — убегайте, вас суда никто не просил, здесь каждый день под землёй гибнут шахтеры и т.п. Но мы продолжали работать.
Весной 1930 года мы закончили восстановительные работы, шахта заработала на полную мощность и нам выдали документы. Мне хотелось учиться, особенно меня тянуло к автомобилю и я уехал домой. Получил письмо от товарища по школе. В котором он писал, что поступил в ФЗУ г. Сталинграда и приглашал меня так как набор ещё продолжался. Я уехал в Сталинград и также поступил учиться в ФЗУ им. Карла Либкнехта в группу автомобилистов. В 1932 году закончил учёбу со специальностью шофера.
Осенью того же 1932 году, как нам сказали, охватил кулацкий саботаж Саратовский, Сталинградский и Ростовский края. Урожай хлебов колхозы вырастили хороший, который скосили, закопнили, а копны остались в поле не обмолоченными в зиму. Люди в деревнях голодали и помирали с голода. В конце сентября приехал в Сталинград член Ц.К. Постышев, набрал нас 200 человек комсомольцев и направил в деревни для организации обмолота хлеба. Мне достался колхоз “Батрак” Сталинградского края, Нижне-Чирского района, станция Чернышково. Здесь я узнал, что такое кулацкий саботаж. Действительно люди в деревне голодали. Молотилка и паровик в колхозе были, но не работали из-за неисправности. Машинистом был бывший белогвардеец, который и старался, чтобы паровик не работал. Вот здесь мне и пригодились знания и умение запустить в движение локомобиль. Все причины неработоспособности паровика были выдуманы машинистом и мне много и горячо пришлось с ним поспорить, но при помощи его же паровик был пущен в ход. Молотилка заработала и начался обмолот хлеба.
Люди повеселели и активно приступили к обмолоту. Стали подвозить лежащий хлеб в копнах. Много раз ещё приходилось схватываться с машинистом, который любым способом старался приостановить обмолот хлеба. К апрелю 1933 года весь хлеб был убран и обмолочен. Я выполнил свою работу и решил ехать в Сталинград. В райкоме меня уговаривали остаться работать в колхозе председателем, но я отказался.
В Сталинграде доложил о выполненной работе и всех «перипетиях» произошедших в командировке. Попросился отпустить меня на родину, так как осенью предстояло призываться в армию и я хотел помочь родителям. Меня отпустили.
Дома в Обливской организовалось М.Т.С. И прибыло четыре автомобиля. На один из которых меня приняли шофером. И я на своей «Амушке» начал обслуживать колхозы района, в том числе и свой “Заветы Ильича”.
В начале июня вызывает меня директор М.Т.С. и предлагает сдать автомобиль, а самому заняться ремонтом “локомобиля”, так как скоро уборочная, а никто из слесарей его не знает. Меня такое предложение не радовало и я отказался. Директор отобрал у меня комсомольский билет и не разрешил больше садиться за автомобиль. Я вынужден был уволиться. В это время в станице Чернышевской (ныне Советской) организовалась новая М.Т.С. Чернышевская, где ожидали изо дня в день прихода автомобилей и меня приняли на работу. До получения автомобилей работал в мастерской. В скором времени пришло четыре автомобиля и я снова стал работать по специальности водителем. Так же обслуживал колхозы входившие в М.Т.С.
В конце сентября 1933 года меня призвали в армию. Вызвали в военкомат и предложили ехать учиться в Киевское военное артиллерийское училище. В то время вся артиллерия была на конной тяге. А мне хотелось проходить службу в автомобильной или танковой части. Но таких подразделений в России ещё не было, и я мялся, думал как отказаться. И здесь меня спросили: - а где твой комсомольский билет? И я ляпнул им – пропил! Ну, сказали, тогда тебе в артиллерии делать нечего и направили в пехоту. В 13-ю Дагестанскую стрелковую дивизию в 39 стрелковый полк, который дислоцировался в г. Морозовске Ростовского края, курсантом в полковую школу и здесь я уже не мог отказаться.
В начале октября прибыл в полк, где началась учёба в полковой школе на младшего командира отделения станковых пулемётов. Началась моя военная жизнь. В течение года я не плохо освоил военную специальность, хорошо изучил станковый пулемёт «максим» и другое оружие и технику. В конце октября 1934 года сдал экзамен и мне присвоили звание младший командир. Должность командир отделения станковых пулемётов.
И вдруг неожиданно, даже без моего согласия, направляют в г. Орджоникидзе, в средне военное пехотное училище – бывший «кадетский корпус», учиться на среднего командира. Деваться было некуда, должен выполнять все приказы. Приехал в Орджоникидзе, пришёл в училище, доложил начальству, что такой-то прибыл. Между прочим сообщил, что довоенная специальность у меня шофер. Мне сказали, что набор в училище только начался и продлится не менее месяца, и предложили поработать в это время на автомобиле, чтобы не болтаться без дела. Принял машину, которая простаивала из-за отсутствия водителя, и начал выполнять хозяйственные работы. Ездил по ущельям между гор в аул по хозяйственным делам. Возил курсантов старших курсов на уборку брюквы, картофеля и других овощей. Один раз ездил на охоту в горы на диких коз. Здесь я почувствовал вольную жизнь.
В гараже шоферы других машин советовали мне присмотреться, как гоняют курсантов гусиным шагом с утра и до позднего вечера и это заставило меня призадуматься. Период комплектации нашего курса закончился и мне приказали машину сдать. Пришел в указанное подразделение и на следующий день рано утром начались строевые занятия и с этого самого гусиного шага. Принял решение и написал начальнику училища рапорт о нежелании учиться на командира. При беседе с начальником училища пояснил причины нежелания учиться и то, что прислали меня сюда даже не спросив моего согласия. Просьба моя была удовлетворена. Меня отправили обратно в свою часть, где командовал отделением в пулемётной роте до марта 1935 года, когда был получен приказ маршала Ворошилова об увольнении на гражданку нашего года призыва - 1911 год.
Приехал в деревню к своим родителям. В это время колхоз «Заветы Ильича», за сданный хлеб государству, купил полуторатонную автомашину ГАЗ АА и правление колхоза уговорило меня принять автомобиль. Началась моя трудовая жизнь шофером в колхозе. Заработок мне установили 90 трудодней за месяц и деньгами – сколько выйдет на трудодень. Автомашина стояла на общем дворе, где были зернохранилище и другие хозяйственные строения. В скором времени здесь же был выстроен и гараж для неё. В апреле началась посевная компания, приходилось работать по нескольку суток без отдыха, чтобы обеспечить посевным зерном три полевые бригады колхоза. Работа была налажена так что, когда я подъезжал к зернохранилищу, рабочие в любое время суток уже ждали и загружали машину зерном. На полевом стане машина так же разгружалась сразу по прибытии. И так весь период посевной. Однажды уже в конце произошёл такой случай. Как и всегда приехал с поля, подогнал машину к зернохранилищу, а там почему-то рабочих не было. Я несколько суток не спал, прилёг на сидение и уснул. Как мне потом рассказывали, что после того как собрали рабочих и загрузили кузов зерном начали меня будить. Я вскочил, схватил заводную ручку автомобиля и бросился с ней на того кто хотел меня разбудить, опять улегся на сидение и проспал до утра. Утром ничего не помнил, что делал во сне.
В скором времени мне дали помощника, такого же демобилизованного солдата. В последствии он получил права и стал моим напарником. В 1936 году, колхоз за сданный хлеб купил ещё одну грузовую трехтонную машину АМО. И я перешёл работать на АМО-3. Колхоз послал своих ребят на курсы водителей, в1937 году купил ещё одну автомашину Газ АА. На три машины уже требовался автомеханик и меня в 1937 году послали в город Ростов-на-Дону в Трансэнергокадры учиться на автомеханика. Через шесть месяцев, после экзаменов мне была присвоена квалификация автомеханика и водителя первого класса.
Осенью 1938 года колхоз приобрёл автомобиль Газ Пикап, полутонка. Теперь председателя колхоза или сельсовета, по их делам, возил на этой машине. Колхоз «Заветы Ильича» был передовым в районе, а может и в области. В зависимости от урожая колхозникам выдавали от шести до двенадцати килограммов зерна на один трудодень и деньгами два-три рубля. Наша семья получала на трудодни от шести до двенадцати тонн хлеба в год.
В октябре 1939 года меня вызвали в военкомат и направили в Астрахань на трёхмесячные курсы усовершенствования командного состава запаса КУКСЗ. Начальником курсов был полковник Шувалов. Проучились три месяца, готовились к экзаменам, всем хотелось скорее домой. На последнем занятии на стрельбище отстрелялись на хорошо, ожидали построения, чтобы идти в казармы, а тут откуда ни возьмись цыгане. Все бросились к гадалкам. Гадалки предсказали нам скорое возвращение к родным, счастливые встречи и тому подобное. И какое же у нас было огорчение, когда мы пришли в расположение и нам объявили, что курсы продлевают ещё на три месяца. После такого гадания я к гадалкам не подхожу и им не верю.
Началась снова учёба, углубленно изучали военное дело, уставы и вооружение. В апреле 1940 года сдали экзамены, мне было присвоено звание младший лейтенант и должность командир пулемётной роты в военное время. Получив наставления и советы полковника Шувалова на жизненный путь на гражданке и на случай войны, отправились в свои военкоматы по месту жительства.
В колхозе меня давно ждали и возложили те же обязанности, что были до курсов. Работы в колхозе для автомобилей было много. Иногда даже по просьбе директора МТС, председатель колхоза давал мне распоряжение установить на свою машину цистерну и помогать завозить для них горючее. Такая работа автомобилями выполнялась из месяца в месяц без простоев.
Пришел 1941 год, справились с весенней компанией, началась подготовка к уборочной, год выдался урожайным. В те далёкие годы была традиция, перед уборкой хлеба с соседним колхозом заключать социалистическое соревнование на лучшую уборку урожая. В субботу 21- го июня я повёз председателя колхоза Дьяченко и председателя сельсовета Радченко в соседний Нестеркинский колхоз на заключение такого договора. В Нестеркино правление собрало колхозников на собрание для принятия обязательств, которое затянулось до позднего вечера. Пока написали договор уже была полночь, пришлось там заночевать. Приехали утром домой в воскресенье 22 июня, смотрим народ собрался у рупора радиоприемника. И здесь нам сообщили, что Германия вероломно напала на нашу страну. Началась война жестокая и кровопролитная.