Сентябрь и начало октября 1944 года 97-я Витебская Краснознаменная стрелковая дивизия находилась во втором эшелоне 65-го стрелкового корпуса на отдыхе. Подразделения 2-го стрелкового батальона пополнялись до полного комплекта. Занимались боевой и политической подготовкой. Воины изучали материальную часть, полученного нового оружия. Изучали подрывное дело и практически выполняли на специальном полигоне. В начале октября состоялся партийный актив коммунистов 65-го стрелкового корпуса. На активе с докладом выступал командир корпуса генерал майор Перекрестов Н.Г. В своем докладе он охарактеризовал умелые действия Красной Армии на всех фронтах. Далее сообщил о предстоящих задачах, которые возлагает на армию Верховное Командование в связи с переносом боевых действий на территорию врага, в Восточную Пруссию. Выступили многие коммунисты, где в своих докладах дали клятву партии и народу, действовать в бою так, что-бы скорее уничтожить врага в его логове.
Подразделения батальона серьезно готовились к предстоящим боям на территории злейшего врага трудового народа и всего мира - германским фашизмом. При подготовке к вторжению в Восточную Пруссию, согласно выписки из полит донесения 9-го октября 1944 года (ПАМО.ф. 1270. оп. 1.д.75.л.171). Проводились две разведки боем, где участвовали, в первый раз, один взвод из 4-й стрелковой роты, 2-го стрелкового батальона. И второй раз участвовали все подразделения 2-го стрелкового батальона.
Комсомолец, старшина, командир отделения 2-го взвода, 5-й стрелковой роты, 2-го стрелкового батальона Данилов Петр Михайлович, 1925 года рождения, по национальности якут, получив приказ о наступлении, первым выскочил из траншеи и со своим отделением, захватил первую траншею противника. Достигнув противотанкового рва, при выходе из строя командира взвода, он принял на себя командование взводом. Когда вышел из строя командир роты, Данилов стал командовать ротой и продолжал бой до конца, чем способствовал выполнению поставленной задачи 2-му стрелковому батальону. Указанная разведка боем, проводилась в районе местечка Шакяй, западнее города Каунас Литовской республики. В период вторжения в Восточную Пруссию 97-ой стрелковой дивизией командовал полковник Цукарев, командиром 136-го стрелкового полка был майор Хамидули Сабит Рахметович, и командиром 2-го стрелкового батальона был я майор Лупинос.
Много незабываемых героических боев, пришлось совершить мне против гитлеровских оккупантов в Великой Отечественной войне. Но были бои, которые и сейчас спустя более 50 лет, часто возникают в памяти, заставляют вновь и вновь размышлять о тех прошедших далеких, грозных и тяжелых днях. Один из них, это боевые действия в логове зверя, гитлеровского фашизма в Восточной Пруссии. Гитлеровское командование считало неприступной границу Восточной Пруссии, создаваемую десятилетиями, она состояла из нескольких укрепленных районов, основу которых составляла густая сеть железобетонных огневых точек, сплошь прикрытых проволочными электрифицированными, минными заграждениями и полосами противотанковых бетонных надолб.
Все хуторки и каменные здания, каждого населенного пункта Восточной Пруссии были приспособлены для стрельбы не только из всех видов пехотного оружия, но и артиллерии. Кроме того вся местность с большим количеством озер, болот, шлюзованных рек и каналов были приспособлены для обороны. Войска 3-го Белорусского фронта 16 октября 1944 года взломали оборону на границе с Восточной Пруссией и перешли в наступление. Штурмуя один за другим железобетонные, кажущиеся неприступными, оборонительные сооружения, Советские воины превращали их в груды камня и развалин, чтобы уже никогда эти военные обьекты не могли быть использованы, для новых агрессивных целей. Враг был еще очень силен, коварен и защищал свое логово с остервенелой звериной яростью. Фашисты еще ожидали какое-то чудо, которое могло бы спасти третий рейх от позорного падения.
При прорыве границы Восточной Пруссии, 2-й стрелковый батальон 136-го стрелкового полка, 97-й стрелковой дивизии, действующий как передовой отряд дивизии, получил приказ. Овладеть железобетонным оборонительным сооружением, находящимся на стыке 144-й и 371-й стрелковых дивизий, нашего 65-го корпуса и который мешал продвигаться вперед этим дивизиям. ( 97-я стрелковая дивизия в это время находилась во втором эшелоне 65-го корпуса). Начали штурм ДОТа, из амбразур которого непрерывно велся артиллерийский и пулеметный огонь, по штурмующим подразделениям батальона. Для подавления сеющих смерть амбразур в ротах подобрали смельчаков, это преданные Родине воины: Щеметдинов, Демьянов, Пермяков, Мальков, Сенитов и Анущин. Под прикрытием огня ПТР и пулеметов, ведущимся по амбразурам и ослепляя их, воины незаметно, ползком, выбирая самые низкие места, подобрались в плотную к амбразурам и забросали их гранатами. Амбразуры замолчали, но через некоторое время снова ожили и начали еще злее поливать смертоносным огнем атакующих. Новая группа воинов Сержант Терещенко, Москаленко, Довженов, Пыжов ушла на задание и лишь только ночью батальон овладел этой огневой точкой. Гитлеровцы, оставшиеся в живых, сдались в плен. Сооружение из железа и бетона, лобовая стена которого была 2-2,5 метра, было разделено прочными герметизированными перегородками на отсеки, в которых размещались, казарма для обслуживающего персонала, склад боеприпасов и продовольствия на длительное время, другие службы. Для того, что-бы взорвать это подземное сооружение, идущие за батальоном подрывники израсходовали более ста килограммов взрывчатки.
На третий день таких тяжелых наступательных боев, действуя как передовой отряд дивизии, 2-й стрелковый батальон оставил позади военные преграды и ряд разрушенных узлов сопротивления, продвинулся в перед в направлении платформы, которую батальону приказано было взять. К исходу дня 19 октября, овладев населенным пунктом Швигупенок, батальон глубоко вклинился на территорию противника.
Наступила ночь, доложил по рации командиру полка о месте нахождения подразделений батальона и сложившуюся обстановку. 1-й и 3-й батальоны, а так же приданная артиллерия, где-то далеко отстали или возможно сбились с направления. Воины батальона немного устали за три непрерывных дня боев, но успехи наступления придавали бодрость и силу. Подполковник Хамидулин дал мне указание, что бы время до похода оставшихся подразделений полка и артиллерии, использовать для закрепления достигнутого рубежа и подготовиться для дальнейшего продвижения вперед, накормить людей, пополнить боеприпасы и другие мероприятия.
В это время на КП батальона появляется командир дивизии полковник Цукарев. Не выслушал до конца моего доклада, чем подразделения батальона занимаются и какие задачи предстоит выполнять им. Вместо того, чтобы дать полезные советы, как это делают вышестоящие умные командиры, узнать обстановку, распросить, Цукарев же начал орать, угрожать, вспомнил бой под Сынтаутами и пошол, понес меня крестить. Бой под Сынтаутами, кто там был знают, чтобы спасти положение мне пришлось вызвать огонь артиллерии на себя, и обороняющиеся воины 2-го батальона не дрогнули перед фашистскими танками, а стойко отражали атаку противника. Сам же Цукарев, как комдив, если у него тогда под Сынтаутами зародилось какое-то подозрение против меня, а с того времени прошло более двух месяцев и за этот период мы с ним много раз встречались и в батальоне и в дивизии, мог бы поговорить со мной и Хамидулиным, своевременно разобрать этот бой, оценить положительные и отрицательные действия, а не высказывать здесь мне всю свою, накипевшую за два месяца, злобу.
Мне было очень неприятно и обидно, находясь в кругу своих подчиненных и в такой обстановке, выслушивать всю эту незаслуженную грязь. Я приказал радистам соединить меня, с командиром полка, передал ему по рации, чта на КП батальона прибыл комдив и рассказал ему все, что сдесь произошло. Хамидулин тогда мне ответил, чтобы я послал его куда подальше, то есть Цукарева, и выполнял команды командира полка. Что он забрался на передовую как солдат, а место его на КП дивизии и мы его везде разыскиваем. В те дни вышел приказ Верховного главнокомандующего, чтобы военачальники не лезли в перед, не показывали геройство как солдаты, а организовывали и руководили наступательными действиями своих войск.
И я не выдержал, что бы не выслушивать всю эту грязь, дал команду подразделениям батальона и, в ночь на 20 октября, батальон выступил и продолжил наступление на запад, все далее углубляясь на территорию противника. Направление движения и последующую задачу воины подразделений знали, предстояло овладеть платформой и тем самым перерезать линию железной дороги Пилкален-Штайлупенен. На пути к платформе батальону надо было взять несколько фольварков и населенный пункт Гросварнинген. (В последствии при разговоре с начальником политотдела дивизии полковником Сергеевым Н.И., он мне с казал, что у полковника Цукарева слабость к выпивке и он часто злоупотреблял этим).
Стояла темная октябрьская ночь. Подразделения батальона, соблюдая все меры предосторожности, бесшумно продвигались к ближайшим фольваркам. Вокруг царила настораживающая тишина. Приблизившись к хуторку, воины 5-й стрелковой роты окружили строения и внезапно появились со всех сторон из темноты.
Гитлеровцы находившиеся в доме ничего не подозревали. Дверь мнгновенно открылась и команда «хендихох» заставила их схватиться за оружие, но выстрелить они не успели. На столе так и остался стоять нетронутый ужин. Вторая комната была пустая, войдя в нее увидел, стоящие у противоположных стен, две железные кровати. Заглянул под кровать и не поверил своим глазам, все ожидал, но не думал, что под кроватью будет лежать большая черная собака. Под второй кроватью лежала рыжая собака. Собаки, услышав руский разговор, вылезли из под кроватей и начали ласкаться к воинам.
Возвратились связные, посланные уточнить местоположение 6-й роты, продвигающейся левее. Доложили мне, что роту не нашли. Надо было срочно, не теряя ни минуты, разыскать 6-ю роту. Подобрав себе команду десять человек, том числе командира пулеметной роты капитана Никитина, мы направились к выходу. В то время во дворе раздались оди за другим два выстрела. Находящиеся сдесь воины сообщили, что стреляли из сарая. Приказав обыскать сарай, сам с группой двинулся в предполагаемом направлении, где должно быть оторвавшееся подразделение. Темнота, ни чего не видно, то и дело натыкаемся на проволочное заграждение или траншею, проделав проход группа движется к цели. Прошли метров 500-600, вдруг капитан Никитин, идущий слева рядом со мно, тихо воскликнул - товарищ майор фриц. Присмотревшись, действительно, метрах в двух впереди и чуть левее на земле выделялось из темноты какое-то серое пятно неопределенной формы. Команда «ауфштейн, хендихох» пятно привела в движение и перед нами как в сказке возник живой фашист. Отправив пленного на КП батальона с двумя воинами, находящегося в только что занятом фольварке, группа продолжила поиск. Через небольшое расстояния мы наткнулись на разыскиваемое подразделение. Дав указание командиру роты лейтенанту Малышеву о дальнейших действиях и предупредив о готовности к бою при встрече с врагом, группа направилась обратно на КП батальона.
На КП батальона сообщили, что при обыске сарая, никого не обнаружили. Сарай был забит сеном, решили использовать собак. Выпустили собак во двор, они бросились в сарай и оказалось, что в сене был тайник. Находившиеся в тайнике гитлеровцы оказали сопротивление и в перестрелке были убиты. При допросе, взятого нами, пленного узнали, что он бывший летчик, в данное время находится с группой, высланной командованием в разведку и которую мы почти всю уничтожили. Он стоял на часах у двери дома, когда услышал, а потом увидел, что дом окружен, сбежал не дав ни какого сигнала. Отбежав несколько сот шагов, залег, где мы на него наткнулись и взяли в плен.
Из показаний пленного поняли, что сегодня вечером из Кенигсберга в данный район прибыла, крупная группировка пехоты, усиленная 46-ю танками, второй танковой дивизии СС Герман Геринг. С задачей уничтожить Советские войска, проникшие на территорию Восточной Пруссии. Узнали, что командование немецкой данной группировкой не ожидает скорого появления Русских в данном районе. Группа разведки, которую мы уничтожили и взятый в плен имели задачу, с наступлением утра установить, где находятся Русские подразделения, перешедшие границу с Восточной Пруссией.
Вызвав по рации КП полка, у рации находился начальник штаба полка майор Хохлов, доложил ему о сложившейся обстановке, показаниях пленного и свое решение о дальнейших действиях батальона. Напомнил ему, что приданная артиллерия еще не догнала нас, попросил разыскать, поторопить артиллеристов быстрее выдвинуться в расположение батальона. Получив дополнительные указания штаба полка, продолжил движение вперед. К следующему фольварку подошли уже к началу второй половины ночи, так-же тихо и осторожно. У наружных дверей ни кого не было, но в окнах внутри били видны мерцания огоньков сигарет. В доме находилось много гитлеровцев. Дом был окружен нашими воинами со всех сторон, приготовились, я находился у наружной двери. В это время, стоящий рядом у окна связной Ведерников, не аккуратно повернулся и ударил о простенок окна автоматом. Фашисты в доме всполошились и начали выскакивать из дома, на ходу стреляя и здесь же падая, сделав всего несколько шагов. В округ хутора со всех сторон началась беспорядочная стрельба. Судя по трассам трассирующих пуль, стрельба велась вокруг на большой площади.
Стрельба велась недолго и так же внезапно затихла как и началась. В подвале дома также было полно гитлеровцев, в плен сдаваться отказались. Судя по знакам, были артиллеристы.
На улице было еще темно, но теперь если затаится и внимательно прислушаться, было слышно справа, слева, спереди приглушенную работу моторов фашистских танков. Враг находился где-то совсем близко и видимо еще не подозревал, что советские воины находятся совсем рядом, в центре этой группировки. Ракетами противник не пользовался, не хотел выдавать свое присутствие. Но мы-то знали его задачи и силы, которыми он располагает.
Из опыта многих десятков боев знал и понимал, что 2-й стрелковый батальон, оказался в безвыходном. тяжелом положении. Что с наступлением светлого времени, противник будет знать, что в центре его группировки, под покровом темноты, оказалось небольшое подразделение Советских войск. И враг постарается в первую очередь, всеми своими силами и средствами, уничтожить, стереть с лица земли этих Русских, осмелившихся так далеко вклиниться и оказавшихся в центре их группировки.
Мешкать долго было нельзя, принял решение, остаток ночи использовать для закрепления на достигнутом рубеже. Привести подразделения в порядок. Подготовить позиции для отражения танковых и пехотных атак гитлеровцев, которые они предпримут с наступлением дня. Приспособить занятые нами строения и здания хуторка для ведения огня, во все направления. Дал указания командирам подразделений подготовить истребителей танков, выдвинуть их в перед на удобные и скрытые позиции. Вести непрерывное наблюдение за действиями противника. Вести разведку и при удобных случаях уничтожать танки врага, используя противотанковые гранаты и бутылки с горючей жидкостью. Всем воинам во всех подразделениях зарыться в землю, подготовить окопы в полный профиль, щели и другие укрытия.
Командиру пулеметной роты лично проверить подготовленные огневые позиции для станковых пулеметов, искусно их замаскировать, так же для пулеметов подготовить и запасные позиции. Командиру минометной роты старшему лейтенанту Усольцеву подготовить позиции, для ведения минометного огня во всех направлениях. Быть готовым отражать атаки гитлеровцев. Командиру взвода ПТР лейтенанту Кондратьеву распределить расчеты ПТР по ротам, установив противотанковые ружья на вероятных направлениях танковых атак, подготовить позиции с учетом взаимодействия, ведения огня с соседом и истребителями танков.
Заместителю командира по строевой части капитану Лыско, ответственному за правый фланг, находиться с 4-й ротой старшего лейтенанта Свистова, Заместителю командира по политической части лейтенанту Князуву, ответственному за левый фланг, находиться в шестой роте.
Из донесений командиров рот, было видно, что в подразделениях идет большая работа. Воины серьезно готовятся к предстоящей встрече с врагом. 2-й батальон имел хорошие боевые успехи и слава о его героических действиях, слыла не только в дивизии, но и в корпусе и в армии. Воины батальона дорожили этими традициями и славой, поэтому серьезно готовили свои позиции. Им уже не раз приходилось иметь дело с тиграми и пантерами.
Приближался рассвет, воины подразделений еще раз проверили свое оружие, все ли под руками, гранаты, бутылки и другие боеприпасы. Многие в последний раз будут встречаться с врагом. Кто пополнит этот страшный список будет известно после боя, а сейчас все готовятся показать свою стойкость и умение бить насмерть фашистского изверга.
Как перед бурей бывает тихо – тихо, так и в эти утренние, медленно тянущиеся минуты, перед беспощадным, жестоким. кровопролитным боем стояла безмолвная тишина. Все находились в состоянии безмолвного ожидания, готовые с приходом дня встретить много всяких неожиданностей, которые приподнесет противник и многие воины будут самостоятельно и смело решать их в бою.
Все приготовлено проверено, остаются считанные спокойные минуты. И в это короткое время, неожиданно всплывают в памяти события прошедших тяжелых дней. Мелькают перед мысленным взором один боевой эпизод за другим, выхваченные из стремительного потока жизни. Промелькнули в голове бои на подступах к Литве и на реке Мокшаны, форсирование реки Березена, взятие Духовщины, Болхова, всплыл в памяти и такой же октябрь, но еще грознее и тяжелее на подступах к столице нашей Родины Москве, когда вели жесточайшие оборонительные бои на Можайском направлении, защищая каждую пядь нашей Советской земли.
Сегодня предстоит вести бой с 46 танками и крупными силами пехоты противника. И наверное из Кенигсберга для подкрепления еще движется такая же группировка, а возможно уже и прибыла. Гитлеровцы будут стремиться совместными действиями танков и пехоты раздавить вклинившееся подразделение Русских.
Воины батальона сейчас не те, что были в первые годы войны. Давно канула в лету танковая боязнь. Пехоту сейчас танками не испугаешь, стрелковые подразделения подготовлены вести с ними бой. Воин знает все уязвимые места танка и вооружен всеми современными средствами борьбы. Командный состав батальона, от командира отделения до командира роты, опытные воины, много раз участвовали в подобных боях, какой предстоит вести сегодня. Все командиры и солдаты подразделений знают, что выигрывает бой тот, кто умело подготовил свои позиции и смело наносит удары по атакующему противнику.
Голоса связистов, сержанта Филиппова и рядовых Строганова и Сопельняк, прервали мелькающие перед мысленным взором, прошедшее время и перенесли в действительное сегодня. Связисты доложили, что телефонная связь с КП полка налажена. Филиппов, Строганов и Сопельняк опытные и смелые связисты, не один раз показывали храбрость в тяжелые минуты боя и совершали героические поступки. Особенно отличились при освобождении Вильнюса.
Начинался рассвет, еще раз прошел по позициям 5-й роты. В некоторых отделениях еще продолжались земляные работы. Большая часть воинов глубоко зарылись в землю и замаскировали свои места. Раскладывали по нишам, сделанным в окопах, боеприпасы, гранаты и другое свое солдатское имущество, чтобы в бою все было под руками. Возвратился на КП, связался по телефону с КП полка, доложил о проделанной работе в подразделениях и обстановку. В это время на КП батальона прибыл командир батареи приданных 76 мм. пушек капитан Тюрин, доложил, что наладил связь с огневыми позициями своей батареи, которые находятся в районе КП полка. Наступало пасмурное нерадостное утро 20 октября. Вдруг впереди боевых порядков пятой роты, метрах в четырехстах, осветилась заревом и раздались взрывы гранат. В скором времени доложили, что разведка батальона, возвращаясь с задания, натолкнулась на замаскированный фашистский танк, подобрались к нему и забросали гранатами и бутылками с зажигательной смесью.
День наступал медленно, солнце закрыли, низко ползущие, темные осенние тучи. В какую сторону вокруг ни посмотри, ни где не замечается ни какого движения, все спокойно и стоит безмолвная тревожащая душу тишина. Местность ровная, далеко просматривается кругом. Справа, в семистах- восьмистах метрах, видна богатая усадьба с множеством надворных построек. (В последствии мы узнали, что это было поместие Геринга.) За усадьбой начинался большой лес, идущий на северо-запад. Ближе к нам, немного западнее двести-триста метров, хуторок, жилой дом с пристройками, здесь окопалась наша четвертая стрелковая рота. Прямо на запад, пятьсот-шестьсот метров, начало окраины населенного пункта Гросс Варнигкен, прямая улица на запад, по обе стороны улицы стоят беленькие домики с пристройками. На юго-запад в трехстах метрах два домика с сараями, там окопалась шестая рота. Слева, южнее пятьсот-шестьсот метров, еще хуторок, там фашисты. Далее на восток восемьсот метров, также хуторок.
Утреннюю тишину нарушил, фашистский крупнокалиберный пулемет, из хутора, находившегося от нас на юго-востоке. Проклокотал две длинные очереди, затих. Нам сообщили из полка, что комдив полковник Цукарев, не поверил моему сообщению о сложившейся обстановке в которой оказался второй батальон. И приказал своему адьютанту, проскочить на Виллисе, выяснить. Вот пулемет и обстрелял их, шофер был убит, адьютант ранен.
Мы все сидели тихо, но все без исключения вели внимательное наблюдение, каждый за впереди лежащей перед ним местностью. Гитлеровцы медлили, наверное выясняли, какие силы прорвались ночью и в каких фольварках заняли оборону. Вдруг словно разломилось небо, земля закачалась, низкие осенние темные тучи соединились с землей, пылью закрыло горизонт, стало темно. Поднялся такой грохот, шум, что расслышать в двух метрах друг друга не было возможности. По занятым позициям батальона и всей площади, которую занимали подразделения, гитлеровцы вели огонь, из всех видов оружия, всеуничтожающий. мощнейший артиллерийско-минометный и пулеметный. Обстрел длился более десяти минут. Фашисты считали, что все живое в хуторках уничтожено.
Из леса, который находился на северо-западе за усадьбой, вышло десять танков, четыре тигра двинулись на фольварк занятый четвертой ротой, шесть устремились на нас, на позиции пятой роты и КП батальона. Стреляя на ходу из пушек и пулеметов танки приближались к позициям, за танками, не отрываясь ни на шаг, трусцой бежали гитлеровцы. Как только танки вышли из леса и ринулись на позиции, занятые нашими подразделениями, командир приданной артиллерии капитан Тюрин передал по рации (телефонная связь с полком и артиллерией была перерезана в первые минуты боя) на огневые позиции, открыть огонь по танкам. Танки, идущие на нас, подставили свои борта под артиллерийский огонь. Артиллеристы посылали снаряд за снарядом, хотя и с дальнего расстояния, но наносили ощутимый урон противнику. Когда танки приблизились к позициям на 150-200 метров, воины по командам лейтенанта Шевцова и старшего лейтенанта Свистова открыли огонь из всех видов оружия. Командир отделения ПТР сержант Ладыгин с расчетом 4-й роты Воронов и Егоров, взаимодействуя с с расчетом ПТР Никонова и Гуркова 5-й роты, выбирали выгодные моменты, вели огонь по уязвимым местам бронебойно-зажигательными и в результате один танк вывели из строя. Пулеметчики станковых пулеметов, расчет сержанта Короткова, Ляпина, Радченко с позиций 4-й роты своим фланговым огнем, прижали атакующих гитлеровцев к земле и не давали приблизиться к танкам, идущим на позиции 5-й роты. Расчет станкового пулемета Матюхина, Мишина и Пономарева непрерывно вели огонь по атакующему, позиции 4-й роты, врагу и вынудили его залечь, а потом откатиться назад на исходные позиции.
В разгар боя, еще в первой половине дня, при отражении очередной атаки, я находился у расчета ПТР. Увидел, что расчет станкового пулемета вышел из строя, а противник наседает, надо было, не теряя ни секунды, открыть огонь. Я бросился к пулемету и при перебежке почувствовал сильный тупой, двойной удар в левую руку. Такое ощущение мне уже приходилось испытывать не один раз при ранении пулями. Получил пулевое ранение, но это не помешало стать за пулемет и отбить атаку.
В это время истребители танков, четвертой роты, расчет Карымова и Машокина, Плюсина и Гордиенко, подпустили танки на 50 метров и смело вступили в бой с тиграми, забросали противотанковыми гранатами и бутылками с горючей жидкостью и почти одновременно уничтожили два танка. Эти подбитые танки потом были хорошим нам прикрытием. Минометчики, командиры взводов лейтенанты Воеводин и Моисеев, из своих минометов вели непрерывный огонь, накрывая танки и идущую за ними пехоту врага. Своим заградительным огнем, отрезали противника от танков и вынуждали к бегству.
Заместитель командира батальона по строевой части капитан Лыско, в критический момент боя, неожиданно появлялся в тех местах, где возникала серьезная опасность и своими смелыми героическими действиями показывал пример и это воодушевляло воинов 4-й роты на бессмертные подвиги. В то время старшина Данилов, сержант Ладыгин и рядовые Дербасов, Бишкатов, Перезолов, Щербин, Якубов, Рогожин, Шелушенко, Рыбаков, Погостян и Дуд, отбивая атаки противника, крепко удерживали свои позиции.
За первой волной, через небольшой промежуток времени, из леса хлынула вторая волна танков и новая атака гитлеровцев, снова ожесточенное сражение и опять пылают танки врага, а пехота в панике откатывается назад, неся большие потери.
В наиболее тяжелом положении оказалась 6-я рота, но заместитель по политчасти лейтенант Князев ит командир роты умело руководили боем и успешно отбивали атакующих гитлеровцев. Фашистские танки, идущие из фольварка слева и деревни Гросс Варнингкен справа, пытались зажать их в кольцо. Воины встречали противника организованно и смело и атакующие каждый раз вынуждены были откатываться. Бронебойщики расчета Кочергина, Кухаренко, Чайникова и Осетьяна в первые же часы бронебойно-зажигательными вывели из строя два танка противника. Один тигр прорвался в оборону роты, но истребители танков Хархутдинов и Казымов подорвали его гранатами.
После, неудавшихся, первых массированных атак на все позиции батальона, гитлеровцы изменили свою тактику. Они начали чередовать атаки, одну за другой, то на четвертую роту, то на пятую или шестую. Обрушиваясь всей массой артиллерийско-минометного огня по атакуемому участку и вводя пехоту при поддержке огня танков. Для отражения атак врага способствовало расположение позиций подразделений батальона и ровная местность. Круговая оборона батальона представляла собой треугольник уступом назад. Противник неистовал, остервенело атаковал, вводя в бой все свежие и новые силы, одновременно ведя массированный огонь по всем нашим позициям и занимаемой батальоном площади. Фашисты напрягали все силы, стремясь во что бы то ни стало, сломить наше сопротивление. Порой казалось все, сомнут. Но стойкость наших солдат, сломать гитлеровцам не удалось. Враг вынужден в очередной раз, неся большие потери в живоя силе и технике, откатываться.
Уже далеко перевалило за вторую половину дня, отбито несколько атак, а противник все наседает и наседает, бросая свежие силы, а наши подразделения с каждой атакой все таяли и таяли. В подвальном помещении уже лежало много раненых, в том числе и смертельно раненый командир 5-й роты лейтенант Шевцов. Легко раненые, получив необходимую медицинскую помощь, уходили обратно на свои позиции. Командир санитарного взвода младший лейтенант Воробьев и его санитары своевременно оказывали необходимую медицинскую помощь раненым.
К исходу дня, в район боев нашего батальона прорвался 3-й стрелковый батальон майора Сухорукова. Противник напрягал все силы, чтобы добиться своей цели. Но воины наших подразделений почувствовали, что прибыло подкрепление, смелее начали переходить в контратаки, наносить неприятелю невосполнимые потери, беря в плен фашистов. В это же время было замечено, что на правом фланге, в направлении большой усадьбы, повел наступление, подошедший, сосед с права и его артиллерия начала помогать нам. Одновременно с КП полка сообщили по рации, что подошел дивизион САУ 152-х мм. и будет вести огонь по указанным мной целям. По рации связался с дивизионом и начал корректировать огонь самоходок по врагу. Отражая очередную атаку, я стоял возле дома у окна, в котором находились радисты с рацией. Наблюдая за разрывами снарядов, я корректировал огонь наших тяжелых САУ по скоплениям пехоты и танков врага. Все шло хорошо, от точных попаданий тяжелых снарядов, противник нес большие потери. Вдруг, ослепив мне глаза, раздался резкий взрыв, который оглушил меня и засыпало кирпичом от разрушенной стены. Вероятно фашисты заметили, что я корректирую огонь САУ. Но к моему счастью снаряд угодил в угол стены дома, выше меня разрушил стену. Теперь, получил еще и контузию, начал заикаться. Находившиеся в доме связисты и радисты были один убит и несколько ранено.
Противник нес большие потери, уже было подбито много фашистских танков, уничтожено много солдат и офицеров врага, но атаки не прекращались. С наступлением темноты к позициям подошла поддерживающая самоходная артиллерия. Подтянули и нашу дивизионную артиллерию, дивизион майора Попова, и мы начали теснить противника. Лишь позно ночью зацепились за дома на окраине населенного пункта Гросс Варнингкена и вынудили противника отойти в глубь своей территории.
В этот день, 20-го октября 1944 года, многие солдаты и офицеры нашего 2-го стрелкового батальона 136 -го Витебского Краснознаменного стрелкового полка, 97-й Витебской краснознаменной, орденов Суворова и Кутузова стрелковой дивизии пали смертью храбрых, многие были ранены но не покинули своих позиций на поле брани, до последней возможности с оружием в руках защищали, честь и славу нашей великой Родины.
Главная суть боя этого дня, что гитлеровская группировка, прибывшая из Кенигсберга, была разгромлена воинами нашего стрелкового батальона на подступах, где она должна была развернуться и вести плановый бой. Этим самым было предотвращена гибель тысяч Советских воинов.
В том бою было уничтожено более трехсот солдат и офицеров противника, взято в плен пятьдесят фашистов, подбито более двадцати тигров и пантер.
Об этом бое дивизионная газета «Разгромим врага» выпустила листовку, копию которой мне прислал музей в 1978 году.
Есть переписка с однополчанами, в том числе с участником боев тех далеких грозных дней, командиром отделения ПТР сержантом Ладыгиным Геннадием Степановичем.
Поздно ночью попал и я в полковую медсанчасть капитана Тареева, где весь медперсонал трудился, Исаенко Лидия, Попова Галина и другие, заботливо обслуживали раненых, поступивших с поля боя.